Улица Достоевского («Письма из Переделкина»)
Твори Федор Михайлович Достоевский веком позже, он, пожалуй, мог бы претендовать на получение скромного жилья в Переделкине. Если не за свои художественные заслуги (они при жизни автора «Карамазовых» ценились не столь высоко), то хотя бы как бывший каторжник или, на худой конец, в качестве одного из деятелей Литературного фонда. Его мемориал располагался бы ныне на улице Погодина или Тренева. Не удивляемся же мы тому, что Дом-музей Пастернака «прописан» на улице Павленко. (Представим: дом Пушкина на проспекте, скажем, Булгарина.) Впрочем, для тех, в память кого открывают музеи, все это совершенно не важно.
В ноябре Достоевскому исполняется сто восемьдесят лет.
Он записал в своей последней тетради: «При полном реализме найти в человеке человека. Это русская черта по преимуществу, и в этом смысле я, конечно, народен (ибо направление мое истекает из глубины христианского духа народного) – хотя и не известен русскому народу теперешнему, но буду известен будущему».
Не следует обольщаться: «Бедных людей» или «Записки из подполья» вряд ли можно отнести к насущной духовной пище «будущего народа». Сегодняшние любители изящной словесности («читали дети и подростки, как заведенные, взасос») предпочитают поглощать на «ранних поездах» совсем иного характера тексты. И все же можно утверждать, что Достоевский врос в сердцевину нашего национального сознания.
Среди знакомых ни одна
Не бросит в пламя денег пачку,
Не пошатнется, впав в горячку,
В дверях, белее полотна.
В концертный холод или сквер,
Разогреваясь понемногу,
Не пронесет, и слава богу,
Шестизарядный револьвер.
(А. Кушнер)
Осведомленный читатель (к счастью, таковой еще окончательно не вымер) не будет вопрошать поэта о прототипах. Швыряние денег в камин – жест скорее метафизический, нежели литературный. Да и шестизарядным револьвером пользовалась не одна только Вера Засулич (на чьем процессе, кстати, присутствовал автор «Идиота»). Я клоню к тому, что Достоевский стал нашим культурным кодом, внутренним смыслом языка, «обликом речи». Он существует не только как историческое явление, но и как неотменимый семантический факт. Его невозможно «вычесть» из нашего совокупного опыта, как невозможно вычесть из него Пушкина, революцию, Сталина, Отечественную войну.
Это – в России. Но и весь мир, содрогнувшийся от недавних катаклизмов, должен бы вспомнить простейшую формулу: «Если Бога нет – все позволено». Хотя, с точки зрения новейших душегубцев, «все позволено» как раз потому, что Бог – есть: именно Он должен распахнуть перед ними райские врата. Вот предмет не только для теологических споров.
Конечно, всеми этими материями можно пренебречь. И противостоять мировому злу исключительно с помощью авианосцев, ядерных бомб, танков, спецслужб. Но если мы хотим понять, что с нами происходит, если мы желаем лечить не больного, а болезнь, нам не обойтись без участия тех, кто принял на себя миссию «найти в человеке человека».
С 17 по 20 декабря в Москве должен проходить международный симпозиум «Достоевский в современном мире. 1821–2001». Его проводит Фонд Достоевского (автор является президентом Фонда. – «ЛГ») при содействии МГУ, РГГУ, ИМЛИ, Литинститута им. А.М. Горького. Наконец-то встреча подобного уровня и масштаба состоится в столице России. Я говорю «наконец-то», потому что обычно Достоевские чтения (дорогие всем нам, прилежным чтецам) проходили в С.-Петербурге, Старой Руссе и т.д. (Москва только однажды проявила к этому делу скромный интерес). Раз в три года Международное общество исследователей Достоевского, основанное некогда западными профессорами, любезно приглашает российских коллег на свои ученые сходбища. Мы, гордые нашей востребованностью, поспешаем в Любляну, Осло, Нью-Йорк, Баден-Баден (из названных городов Достоевский имел удовольствие посетить только последний) – само собой, за счет приглашающей стороны. Нам, разумеется, лестно, что, толкуя о достоинствах и изъянах нашего славного соотечественника, «мировое сообщество» готово принять во внимание и мнение россиян. Но при этом и немного конфузно: можно ли вообразить, чтобы главный мировой форум, посвященный, например, творчеству Данте, ни разу бы не собрался в Италии?
Тут надо отдать кесарю кесарево. Не побоюсь возгласить: Ю.М. Лужков – просвещеннейший мэр! Именно Правительство Москвы нашло возможность озаботиться не только вещным, но – вечным: средства на симпозиум были выделены из резервного фонда. Может быть, потому, что, в отличие от федеральных властей (которые не дали ни копейки), столичная власть понимает: Достоевский – это наш последний резерв.
Достоевский не есть сугубая принадлежность тех, кто занимается им в силу профессиональных влечений. Его не могут приватизировать ни научные, ни семейные кланы. Он достояние столь же всеобщее, сколь и сокровенное – разное для каждого из нас. Поэтому мы ждем на симпозиум не только литературоведов, но и философов, историков, культурологов, режиссеров, актеров, художников и т.д. И, разумеется, писателей – им, надо думать, еще не совсем безразличен их даровитый собрат.
Фонд Достоевского уже разослал приглашения в дальнее зарубежье, по России и в страны СНГ. Вскоре получат их и москвичи. Увы, некоторых адресов у нас нет. (…)
...Изобразитель «самого умышленного города на земле» явился на свет не там, а в Москве и прожил в Первопрестольной почти до шестнадцати лет. (Не в укор Петербургу, из его болотных туманов не возник в XIX веке ни один великий поэт или романист.) Первая и последняя любовь автора «Карамазовых», Россия, впервые открылась ему на московской земле.
...Всем нам приходится жить на «улице Достоевского». Поэтому небольшая беда, что в Переделкине ее нет.
«Литературная газета», 3 октября 2001,
колонка «Письма из Переделкина»
|
|
