Страница в Журнальном зале

Обсуждения – 11 марта 2008 (текст поэтической подборки в Word), 12 апреля 2005.


***

Осень поздняя. Сад молчит.
И веранда стоит в воде.
Там хозяйка одна сидит,
И хозяина нет нигде.

Тихо. Дети не закричат.
Припадает к земле трава.
На веранде вдвоем молчат
Осень черная и вдова.

Выйдешь, станешь чинить крыльцо,
Глянешь в тихий соседский сад:
Неподвижно ее лицо
Сколько дней, сколько лет подряд?


***

Потеряться в лесу и спокойно молчать.
Как деревья в траве неподвижно стоять.

Ни о чем не жалеть, никого не просить.
И в себе навсегда человека убить.

И растением стать, и расти к небесам.
Даже если умрешь, не почувствуешь сам.


***

Еще не умерла листва,
Еще дождливая погода.
Насквозь прозрачная природа
Еще жива, еще жива.

Давай же радоваться ей,
Тепло последнее вбирая.
Спасибо, осень золотая,
Что стало нам еще теплей.

Спасибо, дней круговорот,
Что ты уносишь нашу юность,
Что поздней осени угрюмость
Светлей и чище каждый год.

Душа, спасибо за грехи,
За стыд, за слезы, за тревогу,
За то, что выразить не могут
Стихи.


***

В сентябре наступает пора:
Пропадет во дворе детвора,
Дождь закапает, мелкий и долгий,
И засветятся книжные полки
От закатных лучей золотых.
Мир затих.

И в минуты затишья природы
Засыпать так отрадно и сладко,
Будто этой мы ждали погоды,
И в природе такого порядка,
Будто наши проблемы людские
Вдруг растаяли сами собою,
Мы как будто и сами - другие:
С чистой совестью, с тихой судьбою.


***

Стоять у окна и смотреть, и смотреть, и смотреть,
И с каждой минутой стареть и стареть, и стареть,
И думать о том, что наверное все решено.
И легким движеньем внезапно свалиться в окно.

И вниз головою лететь и лететь, и лететь,
Чтоб жизнь наугад в одночасье о камень стереть.
И, робких прохожих пугая дыханьем своим,
На голом асфальте зачем-то остаться живым…

А после, к заклеенной раме башку приклоня,
Смотреть, как старушки на лавке гундят про меня.
Как старая мама посуду за мной уберет
И, будто ребенка, в коляске гулять повезет.


***

Остановись, белый аист, сверни, измени,
Не прилетай в эти тихие наши края,
Ношу свою брось за лесом, о камень разбей,
Чтоб никому ее было вовек не найти,

Чтобы никто не сказал: "Это наш с тобой сын",
Чтобы никто не любил меня и не жалел,
Чтобы лежал я в болоте упавшей звездой
И сквозь меня незаметно трава проросла.


***

Комната будет бела,
Комната будет сиять,
В комнате будет юла,
В комнате будет семья.

В комнате будут цветы,
В комнате будет июль,
Дети и, взрослая, ты
В тихом семейном раю.

Мне же, куда мне сбежать,
Другу чужбин и утрат?
Как мне тебя потерять,
Дом этот, рай этот, клад?

Как мне избавиться от
Этого светлого дня?
В комнату смерть не придет,
Если не будет меня.


***

Что говорить, встречались, разошлись.
А может быть, осталось что-то? Может.
Хотя… "Она вас больше не тревожит".
Мечты, как говорится, не сбылись.

Что говорить, зеленая вода,
Нева, мосты, ампир и все такое…
И двое - над ноябрьскою рекою…
Что говорить, исчезло навсегда.

Но вспомнишь все - и кажется тотчас:
А может, мы и не были такими:
Влюбленными, счастливыми, иными?
И что вода не отражала нас?

И что, как век назад, она текла,
И жизнь текла, похожая на кому:
Вне нас, без нас, над нами, - по-другому -
Без божества, без чувства, без тепла.

Что губ твоих не пил и не кусал,
От запаха не млел, не полоумел,
Не знал тебя, не видел, не искал,
Не потерял, не тронулся, не умер…

Приду в себя… и вымою посуду,
Побреюсь, причешусь, включу кино.
Что - говорить? Не важно. Все равно.
Но говорю. И говорю. И буду.


Отрывок

Ночь. Окраины. Из окон
Не видать ни зги. Испокон
Здесь суровый царил закон,
Не для тех, чья рука дрожала,
Здесь, где каждый горяч и груб,
Слабый помнил спиною грунт,
И за ворот с разбитых губ
Кровь горячей струей бежала.

Ночь. Окраины. Гаражи.
Лица ваши, как хлеб, свежи,
Души ваши, как сталь, не гнутся
И над болью своей смеются.

Малолетство свое презрев,
В закоулках ночных прозрев,
Вы из дома сбежать спешили, -
Вот где школа твоя была,
Здесь, где мама тебя ждала,
Здесь, где ангельских два крыла
Сберегли тебя, сохранили.

Возвратился ты в эти края -
Родина ли? Не твоя.
Будто в месте глухом проснулся.
Ночь. Окраины. Холод. Гарь.
Плачет дверь и молчит январь.
Может, это не ты вернулся?

Может, это не ты вон там
На скамейке пел тополям
О любви безответной песни?
Может, кто-то совсем другой
Трогал мокрой своей рукой
Грудь - единственной, дорогой,
В темном и - не твоем - подъезде?

И не ты за подруг чужих
В темноте получал поддых?
И на койке лежал, заштопан,
Взглядом пьяным скользя по шторам?

Может, мама при ночнике
Вовсе не за тебя молилась?
Может, не по твоей щеке
Незаметно слеза катилась?

Нет, с тобою, с тобой одним,
Под дождем, золотым, снеговым, -
Под любым - эта жизнь случалась.
Ночь. Окраины. Тот же дом.
То же детство в подъезде твоем,
То же сердце стучит о нем,
Как еще никогда не стучалось…


***

Пробежит по окну, сполоснет,
На асфальт под окном упадет,
На зонты, на людей, на траву,
Безразличную к ливням Москву.

Снова в комнате будет темно,
В каждой комнате будет темно,
Даже самым веселым и радостным,
Даже любящим будет темно.

В каждой комнате будут молчать,
В сердце каждого будет кричать
Одиночество криком одним.
Но никто не заметит за ним,

Что кричат все сердца об одном,
Одиночеством этим полны,
Что не слышим того же в другом,
И поэтому вечно одни…

А потом будет солнце сиять,
Соберемся, пойдем погулять,
Беззаботны, пусты и легки,
Друг от друга навек далеки.


***

Просто так на качелях качаться,
Просто так до подъезда дойти
И ни с кем уже не повстречаться
На знакомом и близком пути.

Просто так уходить спозаранку
В переулок, в метро, в переход,
Не выкручивать жизнь наизнанку
И не думать, что кто-нибудь ждет.

Просто так, без тоски и кошмара,
Посмотреть за ночное окно,
Где гуляет влюбленная пара,
Будто в сентиментальном кино.

Просто так, с ощущением рока,
Соглашаясь и вторя ему,
Говорить, что любая дорога
Обязательно канет во тьму.


***

Спасибо, Господи, что все еще дрожу,
Дрожу от ветра и от холода,
За то, что все еще прекрасным нахожу
Угрюмой осени тускнеющее золото,

За то, что все еще, как в детстве, надо мной
Плывут бесцельно тучи серые,
За эту грязь вокруг, за Образ неземной,
В который, может быть, еще уверую.

Как страшно, Господи, любить и умирать!
Как страшно мучиться такими тайнами!
Глаза в глаза смотреть и рук не разжимать,
И даже там, за гробом, рук не разжимать,
Затем, что были мы родными, неслучайными…

Скажи мне, Господи, зачем еще дрожу,
Чего еще от жизни жду хорошего,
Когда нигде, за исключеньем прошлого,
Я сам себя уже не нахожу.


***

Сане Иванову – поэту и рыболову

Тихо и спокойно у реки.
Догорает солнце вдалеке.
Долго-долго курят рыбаки,
Взгляд остановив на поплавке.

Раз-другой потипает – и взял!
Подсекай! Сорожка? Окунек?
«Ваське хватит». Удочку собрал
И пошел до дому паренек.

И куда несутся все вокруг?
Так бы все сидел бы и сидел…
И не то, что жизнь свою, мой друг,
Даже смерть свою бы проглядел.


***

Когда я отчаюсь, так ясно представится мне
Знакомая местность и северный вечер короткий,
Развалины храма, где вьюн обвивает решётки,
И тихая речка, и поле на той стороне.

Как часто, от вечных сомнений пытаясь спастись,
Сюда убегал я дышать этим воздухом хвойным,
И вдруг становился таким неподвижно-спокойным,
Как древние сосны, навек устремлённые ввысь.

И глупый мой страх пропадал неизвестно куда.
Душа оживала и высшего мира хотела.
И ясно мне было, что нет человеку предела,
И ясно мне было, что смерть не придёт никогда!